Московское царство.
Иван IV Грозный. 

К концу XVI века в Московии закончилась династия Рюриковичей, которая и заложила основу, так называемой "державности" и "самовластия" в Москве. Именно этот тип "державности" и "единовластия" ордынского образца существовал в Московии, а позже в Российской Империи. 

Княжение Василия III в Московии (1505-1533 годы) не принадлежит ни к выдающимся, ни к трагическим в понятии российской исторической науки. В те далекие годы княжения Василия III, псковский монах Филофей, впервые высказал мысль, что Москва должна стать преемницей Византийской Империи и носительницей титула православного царства - третьим Римом. 

"Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертого не быть". 
/Г.П. Федотов "Святой Филипп...", стр. 9./

Однако Василий III уклонился от титула Царя, оставшись Великим князем, исправно платя дань Крымским Гиреям. Но в самой Московии его власть была жестокой и страшной. И вот, наконец, Иван IV (Грозный) впервые в 1547 году венчался в церкви с титулом Московского Царя.

"Однако этотъ наслъдникъ греческихъ и римскихъ императоровъ не ръшился осведомить иностранныя державы и о своих притязанiях. Онъ помнилъ, как неудачны были попытки въ этомъ родъ его отца и дъда. В 1514 г. Василiй попробовалъ было именовать себя, съ согласiя посла Снитцпаннера, въ договоръ съ Максимилiаномъ кесаремъ. Но въ Вънъ отказались подписывать этотъ договоръ... и только в 1561 г. после шумныхъ успъховъ онъ ръшилъ попытать счастья съ этой стороны. Просьба къ патрiарху подкръплялась значительными дарами. Патріархъ Іоасафъ призналъ Ивана царемъ и потомкомъ царевны Анны. Онъ даже предложилъ московскому государю еще разъ совершить торжественное коронованiе при участiи особо назначеннаго для этого случая митрополита. Но это оказалось излишнимъ. Но изъ 37 подписей, скръплявшихъ грамоту, присланную из Константинополя въ Москву, 35 оказались впослъдствiи подложными..."
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.144-145./

Вот с тех времен Московская властная и религиозная верхушка считает себя законной наследницей Византийской Империи. При этом не стоит путать верхушку с народом Московии времен Ивана IV. То были униженные, покоренные народы, большой кровью согнанные в единое государство. За тот титул народ должен был пролить море крови, как своей, так и чужой.

Вот таким способом Иван Грозный стал «наследником» Византийских Императоров.

Иоа́нн IV Васи́льевич (прозвание Иван Грозный; 1530-1584) – старший сын великого князя Московского Василия III и Елены Глинской.

Ради захвата чужих земель и чужого богатства Москва шла на любые злодеяния и предательства. Чем грешили не только князья, но и Митрополиты Московские.

Став на путь жестокого подавления соседей и захвата их земель, князьям нужна была неограниченная власть и беспрекословная поддержка церкви. Василий III стал первым Московским князем, посягнувшим на Митрополита. А уж его сын Иван IV (Грозный) и вовсе не жаловал Митрополитов.

"Если взять 9 (девять) иерархов, занимавших московскую кафедру (Митрополит) за время Василия III и Ивана IV, то мы увидим, что из них лишь трое умерли в своем сане. Остальные были лишены его насильственно или "добровольно" отреклись: один из них (св. Филипп) оставил не только кафедру, но и самую жизнь"... "Василий III мог дерзнуть на то, перед чем остановился его... отец. Митрополит Варлаам стал первой жертвой новых отношений. Когда прецедент был создан, пользоваться им стали с чрезвычайной легкостью".
/Г.П. Федотов "Святой Филипп...", стр. 19, 18./

Так Московские князья узурпировали церковную власть и приняли на вооружение догму о богоизбранном Московском Царе.

Какие же земли к середине XVI века "собрало" Московское княжество?

"На съверо-востоке находились земли нынъшней Архангельской губернiи, Вологодской и Олонецкой; на съверо-западъ - Новгородской и Псковской; на западъ и юго-западъ московскому государству принадлежала область Днъпра съ современной Смоленской губернiей и западная часть теперешней Калужской губернiи, часть Черниговской губернiи и западные уъзды Орловской и Курской губернiй. На югъ были степи совершенно безъ установленныхъ южныхъ границъ и с северной границей, проходившей по 55° съвернаго параллельнаго круга, т.е. совпадала съ северной границей теперешнихъ губернiй Калужской, Тульской, Рязанской, Тамбовской, Пензенской и Симбирской. Наконецъ на востокъ... составлялъ бассейнъ Камы съ ея притоками - Вяткой, Чусовой и Бълой".
/К. Валишевский "Иван Грозный". Стр.12./

"Из кръпостей, защишающихъ его съ съверо-запада, Смоленскъ прiобрътънъ лишь въ 1514 году, но все еще оставался номинальнымъ центромъ литовско-польскаго воеводства".
"Таково было владънiе, къ которому въ царствованiе Ивана IV были присоединены вмъстъ съ Казанью, Астраханью и ихъ областями земли по нижнему, среднему теченiю Волги, по Камъ, Вяткъ и по прибрежью Каспiйскаго моря".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.13, 15./

Все годы "великого собирания земель русских", попросту говоря, жестоких завоеваний, несли соседям Московии страшные разрушения. За побежденными народами не оставалось никаких прав, никакой собственности. Это была новая великорусская, рождающаяся нация.

"Имущество населенiя покоренныхъ областей (надо понимать - народов) конфисковалось массами, конфискованныя предпрiятiя часто передавались въ другiя руки. Это быстро измъенило физiономiю страны до состава общественныхъ элементовъ и отношенiй между ними включительно. Новые пришельцы были военными людьми, и въ своемъ завоевательномъ движенiи и во внъшнемъ ростъ Москва сохранила свой первоначальный характеръ - характеръ военной колонiи въ покоренной странъ".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.13./

Аллегория тиранического правления Ивана Грозного (Германия. Первая половина XVIII века). Картинка из немецкого еженедельника Давида Фассмана «Разговоры в царстве мертвых» (Gespräche in dem Reiche derer Todten (1718−1739).

Как пришли князья с дружинами в землю Залескую к финским народам поработителями, так продолжали действовать и при Иване Грозном.

Настало время изложить историю завоевания казанских татар. Определить, кто же они есть на самом деле, как появились в "сердцевине Великороссии", отчего порабощены одними из первых и почему "великороссы" так жестоко поступили с великим и древним народом.

Оказывается Волжские (Казанские) татары вовсе не являются татарами. Они являются потомками и наследниками волжских булгар, живущими на Волге уже более тысячи лет. То есть, они являются народом более древним, нежели сами великороссы. Также Волжские татары (т.е. булгары) по своему происхождению не имеют никакого отношения к татарам, покорившим древнее Суздальское княжество в жестоком XIII веке.

Истории Волжской Булгарии посвящены многочисленные работы и исследования. Историки практически единогласны, что освоение булгарами Среднего Поволжья шло мирным путем, без военных столкновений. Булгары сооружали города, подводили к ним водопроводы, выращивали злаковые и бахчевые культуры, изготавливали ювелирные изделия, обрабатывали кожу и меха, вели оживленную торговлю со странами Востока, Юга и Европы. Булгары намного раньше англичан начали выплавлять чугун, откуда эту технологию вместе с инженерами позаимствовали московиты.

Путешественники тех времен, сообщают, что в Волжской Булгарии еще в те древние времена развивалась культура, работали мектебе и медресе, были свои ученые, историки, строители и мастеровые, имелись труды по различным отраслям знаний, писались стихи. Столица-город Булгар (находился в ста километрах от Казани) - была крупным по тем временам, центром торговли между Западом и Востоком.

И этноним "татары" в отношении коренных людей, живущих на Средней Волге, является историческим вымыслом и очередной ложью Российской империи.

"Россiя приступила къ апостольской дъятельности. На стънахъ Казани исламъ потерпълъ пораженiе... Въ матерiальном отношенiи Казань представляла цънное прiобрътенiе. Если она раньше и не угрожала Москвъ, то все же, находясь на среднемъ теченiи Волги, она преграждала путь на востокъ и препятствовала естественному развитiю ея".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр. 188./

Все очень просто: на пути к завоеванию новых земель и нового грабежа на очереди стояла Казань с обширными и богатыми владениями. Уничтожив Казанское Ханство, великороссы получили во владение Волгу от современных Чебоксар до Саратова. В том и состояла главная задача покорения Казани. Остальная словесная шелуха Российской империи и ее "писателей истории" надобна только для прикрытия этой весьма грязной цели.

"19 августа Государь (Иван IV) с 150000 воинов был уже на Луговой стороне Волги".
"В сей день (20 августа 1552 года) войско увидело пред собою Казань... где стояла крепость с каменными мечетями и дворцом".
/Н.М. Карамзин "История...", том VIII, стр. 211./

"В дыму, в огне непоколебимые Россияне (московиты) отражали конницу, пехоту сильным действием своих бойниц, ружейною стрельбою, копьями и мечами; хладнокровно шли вперед, втеснили Татар в город и наполнили его мосты неприятельскими телами... Но темнота не прекратила битвы; Казанцы до самого утра выходили и резались с нашими. Не было отдыха; ни воины, ни Полководцы не смыкали глаз. Иоанн молился в церкви и ежечасно посылал своих знатнейших сановников ободрять биющихся...
Но войско наше в течение недели утомилось до крайности; всегда стояло в ружье, не имело времени отдыхать и за недостатком в съестных припасах, питалось только сухим хлебом...
Желая употребить все средства, чтобы взять Казань с меньшим кровопролитием, он (Иван Грозный) велел служащему в его войске... Немецкому Размыслу (то есть инженеру) делать подкоп от реки Булака между Аталаковыми и Тюменскими воротами".
/Н.М. Карамзин "История...", том VIII, стр. 214-216./

Подкоп устраивался Немецким Размыслом для закладки порохового заряда и последующего взрыва. Вот кто еще с тех времен приносил московитам инженерную мысль и познания. Все заимствовалось с Западной Европы, даже инженеры-специалисты. Свои-то высшие заведения появятся только через 200 лет. Хотя нам всю жизнь вбивали в голову, что Россия несла покоренным народам передовую науку и культуру.

"Тела неприятелей лежали кучами. Воеводы нашли там знатную добычу, ночевали и пошли далее, к Арскому городу, (вблизи Казани) местами приятными, удивительно плодоносными, где Казанские Вельможи имели свои домы сельские, красивые и богатые. Россияне плавали в изобилии; брали, что хотели: хлеб, мед, скот; жгли селения, убивали жителей, пленяли только жен и детей (грудных и не выше - от земли до оси телеги). Граждане Арские ушли в дальнейшие леса; но в домах и в лавках оставалось еще немало драгоценностей, особенно всяких мехов, куниц, белок. Освободив многих Христиан - соотечественников, бывших там в неволе.
Князь Александр через десять дней возвратился с победою, с избытком и с дешевизною съестных припасов, так, что с сего времени платили в стане 10 денег за корову, а 20 за вола. Царь и войско были в радости...
Иоанн велел близ Арских ворот подкопать тарасы и землянки, где укрывались жители от нашей стрельбы; 30 сентября они взлетели на воздух. Сие страшное действие пороха, хотя уже и не новое для Казанцев, произвело оцепенение и тишину в городе на несколько минут...
 Отчаянные Татары, сломленные, низверженные с верху стен и башен, стояли твердым оплотом в улицах, секлись саблями, схватывались за руки с Россиянами, резались ножами в ужасной свалке. Дрались на заборах, на кровлях домов; везде попирали ногами головы и тела... Наши одолевали во всех местах и теснили Татар к укрепленному Дворцу Царскому. Сам Едигер... бился... вдруг заметил, что толпы наши редеют; ибо Россияне, овладев половиною города, славного богатствами Азиатской торговли, прельстились его сокровищами; оставляя сечу, начали разбивать домы, лавки - и самые чиновники, коим приказал Государь итти с обнаженными мечами за воинами, чтобы никого из них не допускать до грабежа, кинулись на корысть. Тут ожили и малодушные трусы, лежавшие на поле как бы мертвые или раненые; а из обозов прибежали слуги, кашевары, даже купцы; все алкали добычи, хватали серебро, меха, ткани; относили в стан и снова возвращались в город, не думая помогать своим в битве.
Казанцы воспользовались утомлением наших воинов, верных чести и доблести; ударили сильно и потеснили их, к ужасу грабителей, которые все немедленно обратились в бегство, метались через стену и вопили: секут! секут!..
Город был взят и пылал в разных местах; сеча престала, но кровь лилася; раздраженные воины резали всех, кого находили в мечетях, в домах, в ямах; брали в плен жен и детей или чиновников. Двор Царский, улицы, стены, глубокие рвы были завалены мертвыми; от крепости до Казанки, далее на лугах и в лесу еще лежали тела и носились по реке. Пальба умолкла; в дыму города раздавались только удары мечей, стон убиваемых, клик победителей".
/Н.М. Карамзин "История...", том VIII, стр. 217-225./

Когда читаешь эти жуткие страницы, все время думаешь, какой страшной ценой платили народы за "собирание земли русской". Казанцы (булгары) только в битве 1552 года потеряли не менее 70 тысяч своих сынов и дочерей.

А сейчас посмотрим, как во время захвата Казани вел себя "царь" Московский Иван Грозный.

"Къ Ивану прискакалъ запыхавшiйся бояринъ: "Государь, время ъхать. Твои люди вступаютъ въ сраженiе съ татарами и твой полкъ ожидаетъ тебя"... Но Иванъ съ важностью отвъчалъ однимъ из тъхъ текстовъ священнаго писанiя, запасъ которыхъ люди его времени и умственнаго развитiя хранили въ своей памяти. Онъ говорилъ о пользъ продолжительныхъ молитвъ и не двигался съ мъста. Явился новый гонецъ. Наступающiе войска ослабъваютъ; татары берутъ верхъ; присутствiе государя во главъ войска необходимо... Иванъ испустилъ глубокiй вздохъ, изъ глазъ его полились обильныя слезы, и онъ громкимъ голосомъ просилъ о небесной помощи...
Будущій глава опричнины не былъ трусомъ. Онъ былъ просто достойнымъ потомкомъ московскихъ князей, собиравшихъ Русь (Московию), но не на поле битвы, не подвигами храбрости, а путемъ темныхъ интригъ, торгашества и скопидомства, путемъ хитростей и стоическихъ униженiй. Ученики восточныхъ государей усвоили азiатскiя наклонности к нъгъ, презреніе къ тълеснымъ усилiямъ. Сражаться, наносить удары и рисковать въ свою очередь подвергнуться имъ - это не дъло государя, для этого у него есть подчиненные. Онъ повелъваетъ, посылаетъ людей на смерть и - молится.
Бояре же, окружавшiе Ивана, смотръли нъсколько иначе. Вполнъ возможно, что кто-нибудь изъ нихъ пытался даже силой вовлечь государя въ битву. Но ему еще нужно было приложиться къ чудотворному образу Сергiя, выпить святой воды, съъсть просфоры, получить отъ своего духовника благословенiе, испросить у священнослужителей отпущенiя гръховъ, прежде чъмъ "идти пострадать за истинную въру"... Но и теперь, по свидетельству Курбскаго, противъ которого самъ Иванъ не нашелъ возможнымъ возражать, насилу удалось заставить царя двинуться впередъ: бояре должны были взять лошадь его подъ уздцы..."
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр. 186-187./

Таково было мужество царя Ивана IV. К вышесказанному добавить нечего.

После окончательного присоединения Казанского Ханства к Московии, московиты провели жесткое и насильственное вовлечение татарского (булгарского) народа в христианскую религию.

"Чувство государственного блага, усиленное ревностию Веры, производило в победителях общий, живейший восторг, и Летописцы говорят о сем завоевании с жаром Стихотворцев, призывая современников и потомство к великому зрелищу Казани, обновляемой во имя Христа Спасителя, осеняемой хоругвями, украшаемой церквами Православия".
/Н.М. Карамзин "История...", том VIII, стр. 227-228./

Значительная часть выкрещенных татар с 1552 года вплоть до XX века влилась в нацию великороссов. Кстати, от них и других, влившихся в состав великороссов, тюрков, начиная с XIII-XVI веков, ведут свою родословную более 25% российских дворян. Даже при очень беглом ознакомлении с Бархатной Книгой родословия российских дворян, можно назвать сотни фамилий имеющих булгарское (а в великорусском понимании - татарское) происхождение. Фамилии татар, принесших славу империи: Аракчеев, Бунин, Грибоедов, Державин, Достоевский, Енгаличев, Кантемир, Куприн, Милюков, Плеханов, Панаев, Потебня, Рахманинов, Салтыков-Щедрин, Тургенев, Тимирязев, Тенишев, Урусов, Шереметьев, Шаховский, Чаадаев, Ширинский-Шахматов и т. д.

Можно и не приводить сотни фамилий дворян, выходцев из обрусевших представителей Золотой Орды, типа: Юсуповых, Годуновых, Черкасских, Баскаковых... Как и фамилии великорусского дворянства, вышедшего из украинского, немецкого, еврейского, польского, грузинского, латышского и других народов. Если внимательно посмотреть, то на долю самих великороссов среди дворянства, то есть, знати, остается с "гулькин нос".

"В науке до настоящего времени название татары совершенно опровергнуто в применении к монголам и тунгусам и оставлено только за теми тюркскими по языку народностями, почти всецело ныне входящими в состав российской Империи, за которыми оно сохранилось по историческому недоразумению, в отличие от других тюркских народностей, носящих самостоятельно историческое название (киргизы, туркмены, сарты, узбеки и т.д.)".
/Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона/

По своим далеко идущим последствиям год 1552-й стал поистине для Московии переломным. Именно с завоевания Волжской Булгарии Московский князь Иван IV отчетливо осознал все преимущества своего нового положения.

В 1565 году Грозный объявил о введении в стране Опричнины. Страна делилась на две части: «Государеву светлость Опричнину» и земство. В Опричнину попали, в основном, северо-восточные земли, где было мало бояр-вотчинников. Центром Опричнины стала Александровская слобода — новая резиденция Ивана Грозного. Указ о введении Опричнины был утверждён высшими органами духовной и светской власти — Освященным собором и Боярской Думой.

Первыми жертвами опричнины стали виднейшие бояре: первый воевода в Казанском походе А. Б. Горбатый-Шуйский с сыном Петром, его шурин Пётр Ховрин, окольничий П. Головин (чей род традиционно занимал должности московских казначеев), П. И. Горенский-Оболенский (младший брат его, Юрий успел спастись в Литве), князь Дмитрий Шевырёв, С. Лобан-Ростовский и многие другие. С помощью опричников, которые были освобождены от судебной ответственности, Иван IV насильственно конфисковал боярские и княжеские вотчины, передавая их дворянам-опричникам. Самим боярам и князьям предоставлялись поместья в других областях страны, например, в Поволжье.

Ослепленный абсолютной властью и вседозволенностью Иван проводил все время в искоренении мнимых и реальных заговоров, поиске новой наживы, для чего не гнушался никакими методами. В Тверском Отрочем монастыре в декабре 1569 Малюта Скуратов лично задушил митрополита Филиппа, отказавшегося благословить поход на Новгород. Род Колычевых, к которому принадлежал Филипп, подвергся преследованию; некоторые из его членов были казнены по приказу Ивана.

"...Народ разбегался из насиженных мест, разоренных опричниной. Села и города пустели. В это время гражданская война царя с народом приняла новые формы. Разгрому и резне предавались целые города. Мы слышим это о Торжке и Коломне. В декабре 1569 г. погрому подверглись все города между Москвой и Новгородом. Это было настоящее военное завоевание в жестокой военной обстановке XVI века, завоевание собственной земли, не помышлявшей ни о восстании, ни о сопротивлении. Повод был дан доносом на новгородских властей, которые будто бы собирались предаться польскому королю. Но чем провинились Клин, Тверь, Вышней Волочек и другие города на пути царской рати?..
Убийства начались уже в Клину. Таубе и Крузе пишут, что в этом городе Иван встретил большую партию - 470 семейств - псковичей, которых гнали, по его приказанию, в Москву для заселения опустошенных мором местностей. Все они были перебиты заодно с клинчанами. Громящая орда приблизилась к Твери. Иван не вошел в город, а остановился в одном из ближайших монастырей. Войско грабило город, по приказу царя, начав с духовенства. Жгли то, чего не могли взять, мучили и убивали людей".
/Г.П. Федотов "Святой Филипп...", стр. 81-82./

"Въ холодное зимнее время Иванъ собрался въ походъ, взявъ съ собой опричниковъ и цълое войско. Уже на границъ Тверской губернiи началась военная экзекуцiя, предъ которой блъднъли ужасы первого ливонского похода. Послъдовалъ систематическiй разгромъ всей области: отъ Клина до Новгорода царь оставилъ за собой пустыню.
2 января его передовые отряды показались подъ стенами города и окружили его со всехъ сторонъ. Пригородные монастыри были преданы разграбленiю и до 500 монаховъ были уведены. На другой день опричники проникли въ городъ, собрали всъхъ священниковъ и дьяконовъ и поставили ихъ рядом съ монахами на правежъ. Ихъ били съ утра до вечора, требуя по 20 р. выкупа за каждого. Какъ можно судить по документамъ, между ними нашлись счастливцы, которые избъжали пытки, уплативъ требуемую сумму. Другихъ ждала страшная участь. Царскiе пристава рыскали по домамъ и сгоняли жителей въ место, обнесенное оградой и охраняемое войсками. Въ пятницу 6 января прибылъ самъ Иванъ съ сыномъ и 500 стръльцовъ. Онъ приказалъ бить палками, до смерти всъхъ монаховъ... Трупы ихъ были развезены по монастырямъ и тамъ погребены.
Наступила очередъ бълаго духовенства. Въ воскресенье утромъ передъ объдней архiепископъ вышелъ съ крестнымъ ходомъ на-встръчу царю на волховскiй мостъ и собирался благословить его. Иванъ не принялъ благословенiя и назвалъ его "волкомъ хищнымъ". Но все-таки приказалъ ему служить обедню у св. Софiи. Онъ намъревался повторить сцену расправы съ Филиппомъ. Царь принялъ даже приглашенiе отобедать у владыки. Онъ казался веселымъ и кушалъ съ охотой. Вдругъ среди трапезы онъ громко вскрикнулъ. По этому знаку опричники принялись исполнять то, что имъ было заранее приказано. Весь домъ архiепископа подвергся разгрому. Съ него самого сорвали одежду и вмъстъ с челядью бросили въ темницу. Въ следующiе дни терроръ достигъ ужасающихъ размъровъ. На главной городской площади было сооружено подобiе трибунала, окруженное орудiями пытокъ. Царь приступилъ къ быстрому суду. Горожанъ приводили сотнями, пытали, жгли на маломъ огнъ съ утонченными прiемами, затъм почти всъхъ приговаривали к смърти и везли топить. Окровавленныя жертвы привязывались к санямъ и ихъ по крутому откосу спускали къ быстринъ, где Волховъ никогда не замерзалъ. Несчастные погружались въ пучину. Младенцевъ топили,привязавъ ихъ къ матерямъ. Опричники съ пиками стояли на лодкахъ и наблюдали, чтобы никто не спасся.
По словамъ третьей новгородской лътописи избiение длилось пять недъль, и редкiе дни на тотъ светъ не отправлялось человек 500-600. Иногда число жертвъ возрастало до полуторы тысячи въ день. Первая псковская лътопись говоритъ, что въ общемъ погибло около 60000 человъкъ обоего пола...
Как бы то ни то было, отвратительная ръезня достигла ужасающихъ размеровъ, и когда Ивану больше некого было убивать, онъ обратилъ свою ярость на неодушевленные предметы. Съ особымъ звърствомъ обрушился онъ сначала на монастыри, предполагая тамъ измъну. По той же, вероятно, причинъ онъ принялся уничтожать торговлю и промышленность этого большого города. Всъ лавки въ городъ и въ пригородахъ, а вмъстъ съ ними и дома, были разграблены и разрушены до основанiя. При этомъ разрушенiи присутствовалъ самъ царь. Опричники же, если върить лътописямъ, рыскали кругомъ верстъ за 200-250 отъ Новгорода и вездъ дълали тоже самое...
Новгородъ никогда уже не оправился отъ нанесеннаго ему удара".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.275-276./

Кто сможет найти в описании живую народную связь Новгорода, Твери и Клина с Москвой 1570 года? В XVI веке не существовало взаимной связи и взаимного доверия между народами, проживающими на пространстве от Смоленска и Пскова до Волги и Камы.

Что бы ни "сочиняли" российские научные мужи на потребу Российской империи в оправдание таких деяний Московских Князей, а позже царей, это жестокое варварство оправданий не имеет.

Новгород своей культурой, своим историческим развитием, своей экономикой стоял значительно выше деспотической Москвы, и Московии в целом. Московские князья и боярство видели в этом постоянную угрозу для себя и лично для княжества. За ними кроме физической силы и жестокости ничего не водилось. В то время, когда за Новгородом имелось пять сотен лет культурных и экономических связей с Киевом и Европой.

Описание варварского разбоя лишний раз показывает - Московия в целом даже в XVI веке была страной не славянского народа, имеющего совсем иную психологию и другие исторические корни.

"Весь русский народ (народ Московии) был не только жертвой царя Ивана, но и соучастником его преступлений. Один из древних историков смуты видел общую народную вину в "безумном молчании" перед царем. Но молчанием не ограничивалось потворство злу... И монастыри старались приписываться к опричнине, ради материальных благ. Мы видели интриганов-епископов и монахов в деле св. Филиппа. То были преступления отдельных лиц. Но уже вся русская (московская) церковь и вся русская земля (Московия) несла ответственность за собор епископов, осудивший святителя".
/Г.П. Федотов "Святой Филипп...", стр. 84./

И хотя Иван IV с 1547 года стал величать себя Царем, это положение никак не изменило, на первых порах, его зависимости от Крымских Ханов. В Московских Церквах и после прихода Ивана IV к власти, продолжали молиться за единого Царя - великого Крымского Хана. На втором месте стали упоминать и своего Ивана.

После разгрома Большой Орды Крымским Ханом в 1502 году, именно Гиреи, как победители и наследники Чингисидов, стали Царями в Новой Орде. Московия с этим согласилась. А дед Ивана Грозного - Иван III, в знак своего согласия на передачу титула Царя Крымским Гиреям и своего вассального положения перед Крымским Ханом, принес на Библии присягу на верность новой династии Царей.

Однако, будучи вассалом Крыма, Московия в этом положении имела и выгоду. Крымские Ханы оказывали Московии постоянную военную и политическую поддержку.

Но с 1563 года отношения между Московией и Крымским Ханством стали резко меняться. А в 1570 году турецкий Султан даже потребовал вхождения Московии в состав Османской Империи.

"С 1563 по 1570 г. Иванъ напрасно старался предотвратить татарское нашествiе... Безуспешно послы его, как Нагой и Ржевскiй, являлись к хану с миролюбивыми речами и великолепными подарками... Но султан потребовал возвращенiя Казани и Астрахани и признанiя Московскаго государства подвластным Порте".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр. 224./

Хитрая изворотливость Ивана IV не помогла. Хан Гирей, при поддержке турецкого Султана, решил проучить строптивого клятвопреступника, посягнувшего на титул Царя. И в 1571 году войска Крымского Хана двинулись в Московию.

"Хан, вооружив всех своих Улусников, тысяч сто или более, с необыкновенною скоростию вступил в южные пределы России (в 1571 году России еще не существовало - была лишь Московия)... Князья Бельский, Мстиславский, Воротынский, Бояре Морозов, Шереметев, спешили, как обыкновенно, занять берега Оки, но не успели: Хан обошел их и другим путем приближился к Серпухову, где был сам Иоанн с опричниною. Требовалось решительности, великодушия; Царь бежал!.. в Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися от неприятеля... Но Воеводы Царские с берегов Оки, не отдыхая, приспели для защиты... заняли предместия Московские... На другой день, Мая 24, в праздник Вознесения, Хан подступил к Москве - и случилось, чего ожидать надлежало: он велел зажечь предместия. Утро было тихое, ясное. Россияне (Московиты) мужественно готовились к битве, но увидели себя объятыми пламенем; деревянные домы и хижины вспыхнули в десяти разных местах. Небо омрачилось дымом; поднялся вихрь, и через несколько минут огненное, бурное море разлилось из конца в конец города с ужасным шумом и ревом. Никакая сила человеческая не могла остановить разрушения; никто не думал тушить; народ, воины в беспамятстве искали спасения и гибли под развалинами пылающих зданий или в тесноте давили друг друга, стремясь в город, в Китай, но, отовсюду гонимые пламенем, бросались в реку и тонули... Хан, устрашенный сим адом, удалился к селу Коломенскому. В три часа не стало Москвы; ни посадов, ни Китая-города; уцелел один Кремль, где в церкви Успения Богоматери сидел Митрополит Кирилл с святынею и с казною; Арбатский любимый дворец Иоаннов разрушился. Людей погибло невероятное множество; более ста двадцати тысяч воинов и граждан, кроме жен, младенцев и жителей сельских, бежавших в Москву от неприятеля; а всех около осьмисот тысяч. Главный Воевода, Князь Бельский, задохнулся в погребе на своем дворе... Давлет-Гирей... привел в Тавриду более ста тысяч пленников...
15 июня он (Иван IV) приближился к Москве и остановился в Братовщине, где представили ему двух гонцов от Давлет-Гирея, который, выходя из России (Московии), как величавый победитель желал с ним (Иваном IV) искренно объясниться... На вопрос Иоаннов о здравии брата его, Девлет-Гирея, чиновник Ханский ответствовал: «Так говорит тебе Царь наш, мы назывались друзьями; ныне стали неприятелями. ... Отдай Казань с Астраханью: тогда усердно пойду на врагов твоих». … «Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве; хотел венца и головы твоей: но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы — и смеешь хвалиться своим Царским величием, не имея ни мужества, ни стыда! Ныне узнал я пути Государства твоего: снова буду к тебе, … если не сделаешь, чего требую, и не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих». Как же поступил Иоанн ...? Бил челом Хану: обещал уступить ему Астрахань при торжественном заключении мира; а до того времени молил его не тревожить России (Московии)".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 97-99./

Неудачные действия против Девлет-Гирея в 1571 году привели к уничтожению опричной верхушки первого состава: глава опричной думы, царский шурин М. Черкасский (Салтанкул мурза) «за намеренное подведение царя под татарский удар» был посажен на кол; ясельничий П. Зайцев повешен на воротах собственного дома; казнены были также опричные бояре И. Чёботов, И. Воронцов, дворецкий Л. Салтыков, кравчий Ф. Салтыков и многие другие.

События семидесятых годов XVI века складывались для Московии очень непросто. Иван Грозный в процессе собственного разбоя и кровавой вакханалии погубил к тому времени не менее 1,5 миллиона человеческих жизней. Очень страшные опустошения на Московскую и Новгородскую земли принесла прокатившаяся по ним в 1566 году чума, или, как ее прозывали в те времена, - язва.

На Севере Московия надолго застряла, в так называемой Ливонской войне. Война пожирала все новые и новые, и без того скудные, материальные и человеческие ресурсы.

Московия не могла себе позволить вести войну на Юге и на Севере. Перед ней встал стратегический вопрос. Где продолжать войну: на Севере или на Юге? С кем объединиться: то ли, как деды и прадеды объединиться с Ханской Ордой, то ли - с европейскими странами против Орды?

Крымское Ханство могло поддержать Московию в Ливонской войне и обезопасить ее южные и юго-западные границы.

"Желая если не союза, то хотя мира с Девлет-Гиреем, … Иоанн не преставал сноситься с ним чрез гонцов; если не уступал, то и не требовал ничего, кроме шертной грамоты и мирного бездействия от Хана. Девлет-Гирей умер (29 Июня 1577), и сын его, Магмет-Гирей, заступив место отца, весьма дружелюбно известил о том Иоанна; … Иоанн спешил отправить к нему знатного сановника, Князя Мосальского, с приветствием, с богатыми дарами, каких дотоле не видала Таврида, и с наказом весьма снисходительным...: «Бить челом Хану; обещать дары ежегодные … вести себя смирно, убегать речей колких, и если Хан или Вельможи его вспомянут о временах Калиты и Царя Узбека, то не оказывать гнева, но ответствовать тихо: не знаю старины; ведает ее Бог и вы, Государи!» Столь домогался Иоанн найти сподвижника в новом Хане …"
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 149./

Московия сделала выбор в пользу войны на Севере. Совместно с Ханскими войсками Иван Грозный развернул новые военные действия, в так называемой Ливонии.

Стоит напомнить: Ливонский Орден прекратил свое существование еще в 1561 году. Его земли были разделены между Швецией, Великим Княжеством Литовским и Данией. И, естественно, Московия вела войны с Польшей, Швецией и Великим Княжеством Литовским.

Уже в 1577 году татарские войска оказывали помощь московским в Ливонской войне.

"Наконец они выступили, дав время изготовиться неприятелю и Литовцам соединиться с Шведами, осадили Венден и через несколько дней (21 октября) увидели неприятеля за собою... Долго бились мужественно; но худая конница Татарская в решительный час выдала нашу пехоту и бежала. Россияне (Московиты) дрогнули, смешались, отступили к укреплениям... но первый вождь Московский, Голицын, Окольничий Федор Шереметьев, Князь Андрей Палицкий, вместе с Дьяком Щелкаловым... в бездумии страха уже скакали на борзых конях к Дерпту, оставив войско ночью в ужасе, коего следствием было общее бегство... Добычею победителей были 17 пушек, весь обоз и множество коней Татарских..."
/Н.М. Карамзин. "История...", том IX, стр.152-153./

Несмотря на татарскую военную помощь, начиная с 1577 года, начался быстрый закат московских успехов в Ливонской войне.

В 1576 году на престол Короля Речи Посполитой был избран выдающийся полководец, венгр Стефан Баторий, который буквально в течение пяти лет, то есть до конца 1581 года, полностью изгнал московитов из Балтийских земель и даже осадил древний город Псков.

К 1581 году славянский этнос Пскова был полностью уничтожен; редкие люди, сохранившиеся в живых, были выловлены и переселены в дальние Московские финские уделы. Так что сопротивлялся войскам Стефана Батория пришлый московский люд, поселенный в славянской обители Московскими Князьями Василием III и Иваном IV.

Интересен сам по себе национальный состав войск Ивана Грозного и Стефана Батория, принимавших участие в Ливонской войне. Он лишний раз засвидетельствовал, что к концу XVI века Московия не являлась славянской обителью, а была заселена преимущественно финно-татарским этносом. Необходимо помнить - то было начало периода, когда по утверждениям российских историков, формировался "великорусский" народ, как таковой.

"...Иоанн... в общем совете Бояр и Духовенства объявил, что настала година великого кровопролития; что он... идет... на землю Немецкую и Литовскую; двинул все полки к западу; ...кроме Россиян (Московитов), Князья Черкесские, Шевкальские, Мордовские, Ногайские, Царевичи и Мурзы древней Золотой Орды, Казанской, Астраханской день и ночь шли к Ильменю и Пейпусу".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 155-156./

Таким был состав Московских войск в 1577 году.

За каждым из Князей и Мурз древних татарских родов, осевших в Московии, стояли войсковые соединения и дружины. Надобно также помнить, что в длинном перечне Ивановых войск отсутствуют многие другие татарские названия, например, не упомянуты войска: Касымовских, Булгарских и Тульских татар, которые дислоцировались в непосредственной близости от самой Москвы.

Хотелось бы особо обратить внимание, что во времена Ивана Грозного московиты ясно представляли себе, что на берегах Балтийского моря нет "земли русской". Иван IV устраивал "годину великого кровопролития" в "земле Немецкой и Литовской".

А вот национальный состав войск Батория.

"Войско Стефаново... было составлено из... Немцев, Венгров, Ляхов, древних Славян Галицких, Волынских, Днепровских, Кривских и коренных Литовцев; Баторий... объявил, что извлекает меч на Царя Московского, а не на мирных жителей (Балтии и Московии)...".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 157./

Необходимо напомнить, что абсолютно все Европейские страны не признавали за Московским Князем его Царский титул. Они знали фактическую родословную рода Московских князей и откровенно обвиняли московитов в элементарной лжи и в неподобающих измышлениях.

"Стефан писал (из Вильны, от 26 июня), что наша (московская) перемирная грамота есть подложная; что Бояре Московские обманом включили в нее статью о Ливонии; что Иоанн, говоря о мире, воюет сию землю Королевскую и выдумал басню о своем происхождении от Кесарей Римских; что Россия (Московия) беззаконно отняла у Литвы и Новгород и Северские области, и Смоленск и Полоцк".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 157./

И далее:

"Хвалишься своим наследственным Государством, - писал Стефан: - не завидую тебе, ибо думаю, что лучше достоинством приобрести корону, нежели родиться на троне от Глинской, дочери Сигизмундова предателя. Упрекаешь меня терзанием мертвых: я не терзал их; а ты мучишь живых: что хуже? Осуждаешь мое вероломство мнимое, ты, сочинитель подложных договоров, изменяемых в смысле обманом и тайными прибавлением слов, угодных единственно твоему безумному властолюбию! … Берем земли доблестию воинскою... Где же ты, Бог земли Русской, как велишь именовать себя рабам несчастным? Еще не видали мы лица твоего, ни сей крестоносной хоругви, коею хвалишься… Жалеешь ли крови Христианской? Назначь время и место; явися на коне, и един сразися со мною единым, да правого увенчает Бог победою!» ... Баторий не хотел далее говорить с нашими (московскими) Послами, выгнал их из своего ратного стана и с насмешкою прислал к Иоанну изданные в Германии на Латинском языке книги о Российских (Московских) Князьях и собственном его царствовании в доказательство, что древние Государи (Князья) Московские были не Августовы родственники, а данники Ханов Перекопских".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 171./

Баторий всего лишь говорил правду, не очень нравившуюся московской правящей элите.

"Проливая кровь, не жалели и чернил. … Канцелярия короля принялась за дело и изготовила послание в 40 страниц… ему (Ивану) … напомнили обычаи его предков, «слизывавших кобылье молоко с грив татарских лошадей».
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.340./

Итак, к 1582 году Польша, Литва и Швеция, каждая со своей стороны, отвоевали у Московии все ранее ею захваченные земли, в так называемой Ливонской войне.

Стефан Баторий, возглавив войска Польши и Великого княжества Литовского, осадил и штурмом взял Полоцк. А затем один за другим пали: Великие Луки, Невель, Озерище, Заволочье, Холм, Старая Руса, Остров, замок Шмильтен.

Перед войсками Батория открылся прямой путь, как на Псков, так и на Москву. В 1581 году его войска осадили Псков и держали его в осаде до января 1582 года, то есть, до заключения мира. Новгород был разрушен самим Иваном IV в 1570 году и лежал в руинах. Одновременно с войсками Батория нанесли удар и шведы через Карелию.

"они (шведы) отняли у нас (у Московии) Лоде, Фиккель, Леаль, Габзаль, самую Нарву, где в кровопролитной сече легло 7000 Россиян, стрельцов и жителей,... Чрез несколько дней знаменитый Вождь Шведский Француз де-ла-Гарди… завоевал Иван-город, Яму, Копорье; … Овладев и крепким Виттенштейном, величавый де-ла-Гарди торжествовал победу в Ревеле, и навел, как пишут, такой ужас на Россиян (московитов), что они уставили молебствия в церквах, да спасет их Небо от сего врага лютого. По крайней мере Иоанн был в ужасе; не видал сил и выгод России (Московии), видел только неприятельские и ждал спасения не от мужества, не от победы, но, единственно от Иезуита Папского, Антония (Посланник Папы Римского)".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 181-182./

Иван Грозный имел в Балтии армию в составе 57689 человек, в то время, когда армия Батория имела в своем составе не более 17500 человек, а армия шведов - не более 8100 человек. Но даже превосходство в войсках более чем 2 к 1 не помогло Московии в оборонительной войне.

Таковы реалии военного поражения Московии в Ливонской войне. Мир, заключенный в деревенской курной избе селения Киверова-Гора близ разрушенного войной местечка Ямь-Запольский, показал во всей наготе вопиющую отсталость Московии перед Европой конца XVI века.

Московия потеряла все, что сумела захватить за 24 года дикого разбоя в Балтийском регионе.

"Стефан велел кончить переговоры, ... видя крайность, не смея ослушаться Государя, Елецкий и Олферьев должны были принять главное условие: то есть именем Иоанновым отказались от Ливонии; уступили и Полоцк с Велижем…"
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 184./

Однако Н.М. Карамзин в своей "Истории..." убеждает читателей, что при подписании Ямь-Запольского мирного договора Стефан Баторий якобы, дабы угодить послам Ивановым и самому Ивану IV, подписал два разных договора: для Польши - с титулом Ивана - государь, Князь Московский, а для Московии - со всеми титулами Ивана IV, которые тот сам себе присвоил.

"Наконец условились дать Иоанну только в Российской (Московской) перемирной грамоте имя Царя, Властителя Смоленского и Ливонского; в Королевской же просто Государя (Московского), а Стефану титул Ливонского".
/Н.М. Карамзин "История...", том IX, стр. 185./

Странно, московиты проиграли войну, умоляли Батория подписать мир, соглашаясь на все, отказываясь от Ливонии, но, оказывается, навязали победителю условия, так противные лично ему. Московиты настолько хитры да умны, а Баторий, в изложении великоросса, настолько глуп и простоват, что позволил московитам заполучить титул Царя и даже титул - Ливонского. Не смешно ли?

Баторий не собирался с московитами ни шутить, ни играть в "московские игры". Ливонская война окончилась тяжёлым поражением для Московии, в результате чего резко ухудшилось ее международное положение, она вновь лишилась выхода к Балтийскому морю.

Потери Московии за время правления Ивана IV, к середине семидесятых годов XVI века, составили почти половину населения. Ресурсов для ведения захватнических войн становилось все меньше и меньше. Однако Иван Грозный все же нашел выход, как пополнить собственную казну материальными ресурсами, деньгами и "пушечным мясом". Он в 1580 году принудил Московскую церковь принять грамоту об изъятии из ее владений части земель, имущества, сел и приписанных к ним крестьян-рабов и передаче их во власть "Московского государя".

В 1581 году случилось событие, которое требует особого внимания.

"Великий князь московский Иван Васильевич от своей первой жены Анастасии имел двух сыновей — Ивана и Федора. … первенец Иван, достигший 20 лет, уже способный управлять государством и любимый московитами, скончался. … Сведения о смерти Ивана имеют большую ценность. … По достоверным сведениям, сын Иван был убит великим князем московским в крепости Александровская слобода. …
Третья жена сына Ивана как-то лежала на скамье, одетая в нижнее платье, так как была беременна и не думала, что к ней кто-нибудь войдет. Неожиданно ее посетил великий князь московский. Она тотчас поднялась ему навстречу, но его уже невозможно было успокоить. Князь ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом, бывшим при нем, что на следующую ночь она выкинула мальчика. В это время к отцу вбежал сын Иван и стал просить не избивать его супруги, но этим только обратил на себя гнев и удары отца. Он был очень тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом. Перед этим в гневе на отца сын горячо укорял его в следующих словах: «Ты мою первую жену без всякой причины заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве».
Ранив сына, отец тотчас предался глубокой скорби и немедленно вызвал из Москвы лекарей и Андрея Щелкалова с Никитой Романовичем, чтобы всё иметь под рукой. На пятый день сын умер и был перенесен в Москву при всеобщей скорби".
/Антонио Поссевино, «Исторические сочинения о России»/

"Преступление было совершено царем без умысла. Но оно все же перешло даже ту меру, к которой привыкли его современники. По словам Поссевина, Иван был в отчаянии. Он проводил целые ночи в слезах и вопил от горя".
/К. Валишевский "Иван Грозный"/

В 1582 году сводное войско из 540 волжских казаков и 300 ратных людей из владений уральских купцов Строгановых под предводительством атамана Ермака Тимофеевича захватило столицу Сибирского ханства — Кашлык. Однако данная экспедиция была совершена вопреки воле царя, который в ноябре 1582 г. выругал Строгановых за то, что они призвали в свою вотчину казаков-«воров» — волжских атаманов, которые «преж того ссорили нас с Ногайской ордою, послов ногайских на Волге на перевозех побивали, и ордобазарцов грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили». Царь Иван IV велел Строгановым под страхом «большой опалы» вернуть Ермака из похода в Сибирь и использовать его силы для «оберегания пермских мест». Но в то время как царь писал свою грамоту, Ермак уже нанес сибирскому хану Кучуму сокрушительное поражение и занял его столицу. В ночь на 6 августа 1585 года Ермак погиб вместе с небольшим отрядом в устье Вагая. Казаки и служилые люди, остававшиеся в Кашлыке, собрали круг, на котором решили не зимовать в Сибири. Уводил остатки войска Ермака на родину атаман Матвей Мещеряк.

В конце концов, и Иван IV, величайший деспот своего времени, умер в 1584 году. На смену Ивану пришел его сын - Федор Иванович, последний в роду московских Рюриковичей.

Фёдор I Иоа́ннович, известен также по имени Феодор Блаженный, (11 мая 1557, Москва — 7 января 1598, Москва)

Как сказывал великий сочинитель истории Н.М. Карамзин, "царствование жестокое часто готовит царствование слабое". Московская властная элита под словом "слабое царствование" всегда подразумевала правление, не принесшее особых территориальных завоеваний и награбленного добра.

"Царь Федор Иванович был чужд всего, соответственно своему малоумию. … Слабоумие Федора не внушало, однако, к нему презрения: по народному воззрению, малоумные считались безгрешными и потому назывались "блаженными".
/Н.И. Костомаров «Русская история …», Глава 23/

Фёдор был не способен к государственной деятельности; принимал мало участия в управлении государством, находясь под опекой сперва совета вельмож, затем своего шурина Бориса Фёдоровича Годунова. Положение Бориса Годунова при царском дворе было столь значимо, что заморские дипломаты искали аудиенции именно у Бориса Годунова, его воля была законом. Фёдор царствовал, Борис управлял — это знали все и в Москве, и за границей.

В 1590 году между Московским царством и Швецией разгорелся военный конфликт за утерянные в годы Ливонской войны крепости Ивангород, Ям (теперь Кингисепп), Копорье и прилегающие территории. Военные действия продлились до весны 1595 года. В финской историографии эта война имеет название Pitkä viha («Долгая вражда»).

В тоже время, летом 1591 года крымский хан Газы Герай совместно с ногайским мурзой Казыем предпринял большой поход на Москву.

"...виною Казы-Гиреева ополчения на Россию (Московию) была мысль его Князей, что каждый добрый Хан обязан, в исполнение древнего обычая, хотя однажды видеть берега Оки для снискания воинской чести... все Улусы были в сильном движении; все годные люди садились на коней от старого до малого, с ними соединились и полки Ногайские Казыева Улуса, и Султанские, из Азова, Белагорода с огнестрельным снарядом... Июля 3 известили Феодора, что Хан перешел Оку под Тешловым, ночует на Лопасне, идет прямо к Москве... Казы-Гирей... стал против села Коломенского и, с Поклонной горы обозрев места, велел своим Царевичам ударить на войско Московское... Сражение было нерешительно. С обеих сторон подкрепляли ратующих, но главные силы еще не вступали в дело... земля стонала от грома Московских пушек… Дух упал в Хане и в Вельможах Крымских… Хан… бежал за час до света!"
/Н.М. Карамзин "История...", том X, стр. 322, 324, 325./

Однако весной 1592 года крымский калга Фетих Герай и нурэддин Бахти Герай предприняли новый поход на московские владения. 40-тысячная крымско-татарская орда опустошила михайловские, рязанские, тульские, дедиловские, каширские и веневские волости, захватив большое количество пленников.

"Не имев успеха в намерении обуздать Хана посредством Турции, мы (Московия) наконец и без ее содействия достигли цели своей… Царь… призывал к Хану: «… я, желая дружбы твоей и Султановой, не внимаю ни Послам Европейских Государей, ни воплю моего народа и предлагаю тебе братство с богатыми дарами».… В Ноябре 1593 года съехались знатные Послы, Ханский Ахмет-паша и Московские, Князь Федор Хворостинин с Богданом Бельским, на берегу Сосны, под Ливнами, для предварительного договора… В залог дружбы Феодор... доставил Казы-Гирею 10000 рублей, сверх шуб и тканей драгоценных, обещая присылать ежегодно столько же; наконец имел удовольствие получить от него шертную, или клятвенную, грамоту с златою печатию. Сия грамота условиями и выражениями напоминала старые, истинно союзные, коим добрый, умный Менгли-Гирей удостоверил Иоанна III в любви и братстве".
/Н.М. Карамзин "История...", том X, стр. 338-339./

Тогда, в 1473 году, Иван III принес присягу на верность Менгли-Гирею, признал за Менгли-Гиреем титул Царя Верховного, то есть, Царственным наследником великого рода Чингисидов, а себя признал его подданным, вассалом, и продолжал оставаться во взаимоотношениях с Ордой, как и все его предки, - князем Московским, данником Ханским.

Заключению новой Клятвенной грамоты, способствовал лично Федор Годунов, ставший после последнего Рюриковича - Правителем Московии. Годунов никогда не забывал и не скрывал своего Ордынского происхождения (Годуновы происходили от татарского князя Чета). Именно Ордынская знать Московии, составлявшая большую часть ее боярства и княжества, не позволяла Московии отрываться от матери - Орды.

Последний из московской династии Рюриковичей Федор Иванович ушел в мир иной 7 января 1598 года. Оба последних представителя этой династии были людьми ненормальными.

"Грозный былъ дегенератомъ или однимъ изъ техъ параноиковъ, психологiю которыхъ изучалъ Ломброзо... Федоръ былъ полуидiотомъ".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.398./

"Так пресеклась на троне Московском знаменитое Варяжское поколение, коему Россия (Московия) обязана бытием... - от начала столь малого, сквозь ряд веков бурных, сквозь огнь и кровь, достигнув господства над Севером Европы и Азии воинственным духом своим Властителей и народа..."
/Н.М. Карамзин. "История...", том IX, стр. 359./

Видимо Всевышнее Небо, дабы наказать эту Московскую ветвь династии Рюриковичей, ниспослало на головы двух последних представителей этого племени величайшее проклятие. Превратив одного из них из человека в бандита, развратника и параноика, посягавшего на чужие титулы, предававшегося блуду и разврату; а другого - в урода и дурака, обязанного всю жизнь замаливать грехи всего рода Московских князей. И дабы сей род, враждебный всему окружению, не злобствовал и далее - прервало его навеки. Даже Небесному Терпению к бандитствующему более 300 лет в Московии роду Александра Невского наступил конец.

"Хотя Московскіе государи и называют себя великим княземъ или царемъ "всея Руси", но право на этот титулъ у них было таким же, какъ и право их современниковъ английских королей, по которому они себе присваивали герб и корону Франции к своей отчизне".
/К. Валишевский "Иван Грозный", стр.10./

Закончился род Рюриковичей Московских не Царствием и Величием, а вассальной зависимостью от Орды и Чингисидов. Как возникла Москва и Московия во владении Батыевой Орды, так и осталась в подданстве Орды до последнего Московского князя Рюриковича.

---

Источники:

- Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей»;

- Н.М. Карамзин "История государства российского" (1803 - 1829 годы);

- Г.П. Федотов "Святой Филипп Митрополит Московский", Париж, 1928;

- Антонио Поссевино «Исторические сочинения о России»;

- Казимир Валишевский "Иван Грозный";

- В.Б. Белинский «Страна Моксель или Московия» – Роман-исследование;

- Материалы из Википедии — свободной энциклопедии.